Признание права пользования квартирой по договору социального найма

Смерть человека всегда неожиданна. Но для этой семьи она чуть было не закончилась потерей единственного жилья…

Холодным декабрьским вечером 2009 года в парадной одного из домов на проспекте Тореза раздался страшный крик. Вернувшись с работы, Людмила З. увидела, что её 42-летний муж Александр неподвижно лежит на диване их скромной однокомнатной квартиры… Прибывшие медики констатировали: остановилось сердце.

В последний месяц Александр жаловался на боли, записался на приём к врачу, но не мог и предполагать, что так скоро наступит печальный исход. Поэтому он отложил на будущее одно очень важное дело – приватизацию квартиры.

Чтобы понять суть проблемы, вернёмся на 20 лет назад. Людмила и Александр поженились в 1989 году. Муж был прописан у себя на Тореза, а жена, приехавшая из глубинки – в маленькой комнате общежития на Омской. Там же была прописана и её маленькая дочь от первого брака. Жили все вместе у Александра, который воспитывал дочь как родную, но Людмила с ребёнком не выписывалась из общежития, чтобы сохранить за собой комнату и когда-нибудь получить отдельное жильё. К моменту смерти Александра дочь Людмилы сама вышла замуж и родила ребёнка. Вместе с зятем они жили на Омской, а Людмила с мужем осталась на Тореза, хотя зарегистрирована была по-прежнему в общежитии.

Когда Александра похоронили, Людмила пошла в жилищный отдел Администрации Выборгского района, чтобы переоформить на себя договор соцнайма на Тореза. Ей, естественно, отказали: кроме умершего Александра в квартире никто не числился и квартира, по мнению администрации, должна была перейти государству.

Людмила З. обратилась к юристам ЗАО «Автономия» и выдала доверенность на представление её интересов в суде. Максимально быстро был подготовлен и предъявлен иск о признании за ней права пользования квартирой по договору социального найма. Требования мы обосновали так: фактическое вселение Людмилы в квартиру произошло в 1989 году, поэтому к правоотношениям должны применяться нормы не нынешнего ЖК РФ, а действовавшего на тот момент Жилищного кодекса РСФСР, согласно которому наниматель квартиры был вправе вселить членов своей семьи в установленном порядке. При этом нужно учесть, что положение об «установленном порядке» (то есть о режиме прописки) в 1995 году было отменено Конституционным судом РФ. Прописка (впоследствии переименованная в регистрацию по месту жительства) – всего лишь административный акт, которым гражданин извещает государство о своём месте жительства; сама по себе регистрация или её отсутствие не порождает возникновения или прекращения прав на жилище; в силу вышеизложенного Людмила приобрела права пользования квартирой на основании ст. 54 ЖК РСФСР.

Одновременно с иском было подано заявление о наложении ареста на квартиру, чтобы администрация не успела туда никого поселить, и суд его удовлетворил. Но пока документы шли в соответствующие органы, администрация всё-таки выпустила распоряжение о переводе квартиры в специализированный жилой фонд и заселении туда некоего пожарного. Пожарный зарегистрировался в квартире, однако в квартиру не вселялся.

В ходе судебного процесса представителями истца были собраны многочисленные письменные доказательства того, что Людмила с дочерью действительно была вселена в квартиру на Тореза и жила в ней последние 20 лет: квитанции по квартплате (заполненные её почерком), адресованные в квартиру письма на её имя, медицинские документы дочери, справки из школы и детского сада (именно с Тореза, а не с места прописки на Омской), семейные фотографии.

Юрист администрации, а также пожарный, привлечённый к участию в деле, иск не признали. «Противная сторона» с пристрастием расспрашивала истицу о том, почему она не зарегистрировалась, об её жизни с мужем и даже об обстоятельствах его смерти, причём таким тоном, как будто она сама отправила его на тот свет. Александра пытались посмертно скомпрометировать, перечисляя все его прижизненные недостатки и человеческие слабости. Каждый документ ставили под сомнение – печать не на том месте, подпись неразборчива, свидетельство о браке выдано взамен утерянного. Людмила очень волновалась, чем умело пользовались оппоненты, которые ловили её на неудачных словах и искали в них противоречия.

Затем в суд были вызваны свидетели. С истцовой стороны пришли соседи по лестничной площадке. Все они хорошо знали Александра, бывали у него в гостях и подтвердили факт длительного проживания Людмилы в квартире. Двое из соседей в день смерти Александра были понятыми. Со стороны администрации тоже явился «свидетель» — пожилой «общественный деятель» из другой парадной, известный в доме своими неприязненными отношениями с соседями Александра на почве затяжного конфликта в ТСЖ. Он рассказал, что однажды стоял на пороге спорной квартиры и Людмилы там не видел.

Процесс несколько раз откладывался, так как суд по просьбам ответчиков истребовал у различных государственных органов всё новые и новые документы. Наконец, судья удалилась в совещательную комнату. После получаса ожидания представитель Людмилы с разрешения секретаря судебного заседания покинул зал, поскольку в соседнем зале у него начинался другой процесс. А выйдя оттуда, обнаружил в коридоре Людмилу, в растерянности сидящую перед дверью. Она не спала в ночь перед заседанием и настолько разволновалась, что когда все встали, и судья огласила решение, даже не поняла, удовлетворили её требования или отказали. Представителю пришлось выяснить этот вопрос у секретаря, который пояснил, что иск удовлетворён в полном объёме.

Кассационная коллегия Санкт-Петербургского городского суда оставила решение суда первой инстанции без изменения, а кассационную жалобу администрации – без удовлетворения. В дальнейшем Людмила зарегистрировалась в квартире и приватизировала её.