Январь 2011 г.

Признание права пользования квартирой по договору социального найма

Смерть человека всегда неожиданна. Но для этой семьи она чуть было не закончилась потерей единственного жилья…

Холодным декабрьским вечером 2009 года в парадной одного из домов на проспекте Тореза раздался страшный крик. Вернувшись с работы, Людмила З. увидела, что её 42-летний муж Александр неподвижно лежит на диване их скромной однокомнатной квартиры… Прибывшие медики констатировали: остановилось сердце.

В последний месяц Александр жаловался на боли, записался на приём к врачу, но не мог и предполагать, что так скоро наступит печальный исход. Поэтому он отложил на будущее одно очень важное дело – приватизацию квартиры.

Чтобы понять суть проблемы, вернёмся на 20 лет назад. Людмила и Александр поженились в 1989 году. Муж был прописан у себя на Тореза, а жена, приехавшая из глубинки – в маленькой комнате общежития на Омской. Там же была прописана и её маленькая дочь от первого брака. Жили все вместе у Александра, который воспитывал дочь как родную, но Людмила с ребёнком не выписывалась из общежития, чтобы сохранить за собой комнату и когда-нибудь получить отдельное жильё. К моменту смерти Александра дочь Людмилы сама вышла замуж и родила ребёнка. Вместе с зятем они жили на Омской, а Людмила с мужем осталась на Тореза, хотя зарегистрирована была по-прежнему в общежитии.

Когда Александра похоронили, Людмила пошла в жилищный отдел Администрации Выборгского района, чтобы переоформить на себя договор соцнайма на Тореза. Ей, естественно, отказали: кроме умершего Александра в квартире никто не числился и квартира, по мнению администрации, должна была перейти государству.

Людмила З. обратилась к юристам ЗАО «Автономия» и выдала доверенность на представление её интересов в суде. Максимально быстро был подготовлен и предъявлен иск о признании за ней права пользования квартирой по договору социального найма. Требования мы обосновали так: фактическое вселение Людмилы в квартиру произошло в 1989 году, поэтому к правоотношениям должны применяться нормы не нынешнего ЖК РФ, а действовавшего на тот момент Жилищного кодекса РСФСР, согласно которому наниматель квартиры был вправе вселить членов своей семьи в установленном порядке. При этом нужно учесть, что положение об «установленном порядке» (то есть о режиме прописки) в 1995 году было отменено Конституционным судом РФ. Прописка (впоследствии переименованная в регистрацию по месту жительства) – всего лишь административный акт, которым гражданин извещает государство о своём месте жительства; сама по себе регистрация или её отсутствие не порождает возникновения или прекращения прав на жилище; в силу вышеизложенного Людмила приобрела права пользования квартирой на основании ст. 54 ЖК РСФСР.

Одновременно с иском было подано заявление о наложении ареста на квартиру, чтобы администрация не успела туда никого поселить, и суд его удовлетворил. Но пока документы шли в соответствующие органы, администрация всё-таки выпустила распоряжение о переводе квартиры в специализированный жилой фонд и заселении туда некоего пожарного. Пожарный зарегистрировался в квартире, однако в квартиру не вселялся.

В ходе судебного процесса представителями истца были собраны многочисленные письменные доказательства того, что Людмила с дочерью действительно была вселена в квартиру на Тореза и жила в ней последние 20 лет: квитанции по квартплате (заполненные её почерком), адресованные в квартиру письма на её имя, медицинские документы дочери, справки из школы и детского сада (именно с Тореза, а не с места прописки на Омской), семейные фотографии.

Юрист администрации, а также пожарный, привлечённый к участию в деле, иск не признали. «Противная сторона» с пристрастием расспрашивала истицу о том, почему она не зарегистрировалась, об её жизни с мужем и даже об обстоятельствах его смерти, причём таким тоном, как будто она сама отправила его на тот свет. Александра пытались посмертно скомпрометировать, перечисляя все его прижизненные недостатки и человеческие слабости. Каждый документ ставили под сомнение – печать не на том месте, подпись неразборчива, свидетельство о браке выдано взамен утерянного. Людмила очень волновалась, чем умело пользовались оппоненты, которые ловили её на неудачных словах и искали в них противоречия.

Затем в суд были вызваны свидетели. С истцовой стороны пришли соседи по лестничной площадке. Все они хорошо знали Александра, бывали у него в гостях и подтвердили факт длительного проживания Людмилы в квартире. Двое из соседей в день смерти Александра были понятыми. Со стороны администрации тоже явился «свидетель» - пожилой «общественный деятель» из другой парадной, известный в доме своими неприязненными отношениями с соседями Александра на почве затяжного конфликта в ТСЖ. Он рассказал, что однажды стоял на пороге спорной квартиры и Людмилы там не видел.

Процесс несколько раз откладывался, так как суд по просьбам ответчиков истребовал у различных государственных органов всё новые и новые документы. Наконец, судья удалилась в совещательную комнату. После получаса ожидания представитель Людмилы с разрешения секретаря судебного заседания покинул зал, поскольку в соседнем зале у него начинался другой процесс. А выйдя оттуда, обнаружил в коридоре Людмилу, в растерянности сидящую перед дверью. Она не спала в ночь перед заседанием и настолько разволновалась, что когда все встали, и судья огласила решение, даже не поняла, удовлетворили её требования или отказали. Представителю пришлось выяснить этот вопрос у секретаря, который пояснил, что иск удовлетворён в полном объёме.

Кассационная коллегия Санкт-Петербургского городского суда оставила решение суда первой инстанции без изменения, а кассационную жалобу администрации – без удовлетворения. В дальнейшем Людмила зарегистрировалась в квартире и приватизировала её.